Недавно международная шахматная организация FIDE в лице Смбата Лпутяна, попросила меня обобщить собственный опыт с достигнутыми положительными результатами.
Шахматной педагогикой я занимаюсь с 1992 года. Работала кружководом и вела уроки шахмат в первых и вторых классах. Однажды работала в классе, где до меня уже преподавали шахматы. Так как на третьем уроке начали показывать варианты из испанской партии, то дети быстро пресытились и отношение к шахматам стало резко негативным. Мне пришлось реабилитировать их интерес и вернуть аппетит к шахматной игре.
В 90-х годах я также преподавала шахматы в Чертановской школе в паре с Владимиром Ивановичем Мечетовым. Основным местом его работы является школа Сабурово. Эта школа была неоднократным чемпионом России по «Белой ладье». Чертановская школа находилась недалеко от его дома и там учились его дети. Он занимался с сильной половиной класса, а я с остальными. Основным предметом моей деятельности на этих уроках было исследование изучения эффекта, от применяемых мной алгоритмов. Владимир Иванович скептически относился к моей деятельности. Его позиция по отношению к уроку шахмат в школе была самодостаточной. Он много раз говорил о том, что шахматы наряду с такими уроками, как пение и рисование не нуждаются в доказательствах своей полезности. Это и так очевидно. Но я, ведя уроки шахмат в школе увидела, как быстро дети расслаиваются по уровням. Меня это заинтересовала и определило мой искренний интерес к этой теме.
Я поступила в университет и получила психолого-педагогическое образование. По полученной специальности я проработала в школе 10 лет из них 5 лет в классах коррекционно-развивающего обучения. Когда я поделилась со своим коллегами этой новостью, они выразили мне глубокое сочувствие из разряда «Миссия невыполнима». Я тоже приуныла особенно после одного урока со вторым классом. Во время объяснения условия игры я сделала паузу в поисках подходящего слова. Дети сорвались с места вскочили на парты и стали по ним бегать.
В те годы очень злоупотребляли этой идеей и обычно в такие классы сливали детей с проблемами в поведении. В результате получались очень токсичные коллективы, в которых трудно было работать. Мне очень повезло, что крупный московский специалист Борис Алексеевич Архипов проводил курсы повышения квалификации , в которых объяснял механизмы и причины низкой обучаемости у детей. Посетив такие курсы, я очень воодушевилась. Я предложила директору набирать классы кро не со второго, а с первого класса, следуя девизу: «Своевременность решает все!». Мы следовали еще очень важному правилу – в такие классы мы некогда не брали детей с трудным поведением. В случаях с такими учащимися включали административный ресурс и работали с семьей.
Я проводила тренинги по замещению пропусков психомоторного развития с первоклассниками с регулярностью два раза в неделю. С этими классами работали самые опытные учителя и регулярно проводили занятия логопеды. Пять лет работы показали, что успеваемость в этих классах стала выше, чем в массовых.
Учителя выстраивались в очередь, чтобы получить возможность работать в этих классах. В итоге невыполнимая миссия оказалась успешной, благодаря полученной вовремя информации от специалистов и стараниям всех участников образовательного процесса.
Подводя итоги того периода моей жизни, хочу отметить мне удалось поработать со всеми группами учащихся от очень продвинутых до детей с трудностями в обучении. Я создала диагностический комплекс по изучению способностей к обучению шахматам не для того, чтобы заниматься селекцией, а для того, чтобы помогать решать задачи развития для всех детей. Разработала алгоритмы по теме матование короля, таким образом, что эту тему стали усваивать все учащиеся независимо от уровня способностей.
